![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Статья из Мещеры: Слово об угро-финне бедном
Вот такой интересный и эмоциональный взгляд на финно-угров со стороны. Можно не соглашаться, но автор прочувствовал тему. А это главное :)
Собственно, статья:
...Чтоб вонзить европейскую сталь прямо в сердце Московии –
В азиатское сердце проклятой Московской Орды!
Юрий Нестеренко "Московия"
В проекте Конституции скоропостижно повешенного Николаем "Палкиным" I декабриста Павла Пестеля среди прочего есть замечательные, трогательные слова о российских угро-финнах "...мало обращено было внимания на действительное Положение сих маленьких Народов и от того они под тягостным угнетением местных начальств находятся и продолжают коснеть в Нищете и Невежестве" (орфография как в оригинале).
Думается, Пестель, а был он, в отличие от умеренного и либерального соратника Муравьева, довольно радикальным русским националистом, несколько сгустил краски применительно к угро-финнам. В "Нищете и Невежестве" коснели тогда не только они. Но в целом он прав — представителям разнообразных угро-финских народностей всегда приходилось ой как не сладко на территории России.
А ведь когда-то они заселяли ее чуть ли не всю. В Рязанской области сохранилось множество чисто угро-финских географических названий. Мурмино, например. На большинстве картин художника Виктора Иванова, чей музей расположен на Первомайском проспекте в Рязани, преобладают характерный для рязанского села угро-финский тип лица.
Через всю Россию тянется цепочка угро-финских республик: Карелия, Мордовия, Чувашия, Марий Эл... При желании можно представить себе, как разнообразные карелы, мордва и чуваши взбунтуются и вспорют брюхо "федерации" этаким изогнутым клинком угро-финского сепаратизма, как могучий герой "Калевалы" Вяйнямейнен... Впрочем, я, кажется, замечтался и подставляюсь сразу под несколько статей "экстремистского" и всякого другого законодательства.
А бунтовать им есть из-за чего. И дело не только в разрушении традиционной культуры и уклада жизни. Произошло это во время давней индустриализации и урбанизации в СССР, и ударило это по всем этносам России, да и вообще — это глобальная тенденция.
Жизнь в современной России — один сплошной стресс. А для угро-финского, северного темперамента это буквально смерти подобно. Россия официально занимает второе (после Эстонии), а неофициально — первое место по самоубийствам в мире. А среди угро-финнов уровень суицидов всегда был особенно высок. Эстонцы — угро-финны. А в России, стране-чемпионе по суицидам есть даже не регион, а район-чемпион по самоубийствам. Это Ижемский район в угро-финской республике Марий Эл. Уровень самоубийств там зашкаливает за все возможные пределы, особенно среди молодежи. В одном 2007 году, за короткий срок, что-то в районе одного-двух месяцев там наложили на себя руки пять человек в возрасте от 14 до 17 лет, причем все они были из благополучных в материальном отношении семей.
Всевозможные эксперты бились над ижемским феноменом, искали генетические, социальные, даже климатические (пасмурная погода, как известно, усиливает депрессию) и культурные объяснения происходящему в этом "проклятом" месте. Ни к чему определенному специалисты так и не пришли, кроме констатации факта, что угро-финны в очередной раз подтвердили свою репутацию самого "самоубийственного" этноса. В Ижемском районе вообще специфическая этническая ситуация — там вместе живут угро-финны, русские и представителей местных северных национальностей.
Лично меня заинтересовала именно культурологическая версия происходящего в Ижемском районе. Согласно ей, и для традиционной угро-финской культуры и для традиционного мировосприятия и воспитания северных "самоедов" характерен своего рода "языческий позитивизм". Традиционный уклад и образ жизни охотника-собирателя в принципе не предусматривал непредвиденных, тем более негативных, стрессовых жизненных событий. Мальчик рождался, рос, проходил инициаицию, становился охотником, через какое-то время следовала новая инициация, переход на следующую ступеньку охотничьей иерархии, создание семьи и далее, до самой смерти. Вся жизнь была расписана наперед, ничего неожиданного, тем более — плохого, не предусматривалось. Это тип культуры и отношения к жизни, который категорически не совместим с быстрыми ритмами, неопределенностью и непредсказуемостью будущего в современном мире. Образ жизни и традиционная культура отмирают, но культурные концепты — вещь очень глубокая, выработанная веками и не успевает за стремительными изменениями обстоятельств. Ну и плюс угро-финская интровертность — держит все в себе, держит, а потом взял и повесился.
Они интроверты. Они по характеру своему — северные европейцы. Несладко, непросто было угро-финнам и в "железном" XX веке и в безумии века XXI, с его терроризмом, кризисами, бьющей по мозгам, глазам и нервам рекламой и прочими достижениями цивилизации. А тем более в современной России, где зверообразные гопники, наглые "правоохранители" с повадками шакалов и темпераментные, холерические гости из южных краев, орущие в уши на базарах.
Только и осталось представителям этого некогда могучего этноса, заселявшего когда-то практически все пространство северной Евразии, последнее прибежище — "титульное" государство, надежно сберегаемая под крылом Евросоюза и НАТО Финляндия, в далеком 1939-м году не позволившая пожрать себя сталинской "мегамашине".
Нельзя упрекнуть Советскую власть, что она не поддерживала тлеющий огонек угро-финской культуры. Поддерживала. А вот власть путинско-медведевская вдруг узрела в этих очевидно безобидных людях самый что ни на есть подрывной элемент. И против мордовской газеты "Эрзянь Мастор" возбуждено дело по 282-й, "экстремистской" статье УК.
Мне приходилось общаться с рядом деятелей угро-финских этнических общественных объединений, которые прикладывают усилия к тому, чтобы хотя бы затормозить вымирание и ассимиляцию своих соплеменников. Некоторые из них от отчаяния и ожесточенности выдвигают совсем уж эпатажно-радикальные проекты, например, ввести в России латинский алфавит.
Гуляя по красивейшей набережной Онеги в Петрозаводске, я разглядывал разнообразные скульптуры, привезенные туда из многочисленных городов-побратимов, и удивлялся, как выгодно эти непохожие друг на друга, оригинальные работы на языческие, христианские и чисто карельские темы отличаются от каменных мужиков на конях, понатыканных в городе Р. Может быть, и Рязань производила бы более благоприятное впечатление, если бы не был до такой степени вытравлен угро-финский элемент...
И вспоминал я двух своих хороших рязанских знакомых, достойных представителей этого славного этноса. Телеоператор Валерий Карпушкин — кладезь юмора и жизнелюбия, совершенно не соответствующий распространенному представлению об угро-финнах как о мрачноватых, тугодумных интровертах. И Николай Потапов, возможно, лучший в Рязани тележурналист.
И в Карельской деревне, в Кандапожском районе, любуясь на темно-зеленые, прекрасные карельские леса, купаясь в местном озере (Мунозеро назывется) я думал о нелегкой суде угро-финского этноса, который губит и вымаривает извечный российский централизм. Он бьет по всем, но по карелам, пермякам, чувашам, мордвинам и удмуртам он бьет особенно больно. На ум приходили строчки красивого и яростного стихотворения Юрия Нестеренко:
Серость в мыслях и лицах, наследственное косоглазие
Да сутулые спины, безропотно ждущие плеть,
Сквозь лохмотья Европы бесстыдно таращится Азия
<..>
Нет, Московия — вовсе не Русь, это лишь территория,
Где кремлевские ханы держали народы в плену.
http://www.nasharyazan.ru/analitik0788.html
Перепостинг приветствуется
no subject
Ну да, по ходу упоминает и самоедов
... Семейные кланы изьватас контролировали огромнейшие территории российского севера от Кольского полуострова до Обской губы. Именно ижемские семьи вели всю мелкооптовую торговлю. Именно ижемские семьи в стремлении к обретению капитала не гнушались использовать и запретные приемы. Ижемцу ничего не стоило споить подвыпившего ненецкого князька, который утром, а то и через несколько суток с удивлением узнавал что все стадо он подарил, а сам со всем своим родом нанялся в батраки к своему вчерашнему «брату». Ижемцы торговали иголками, нитками, водкой, гвоздями, всем, что несло какой-либо доход, ради выгоды могли пролететь на оленьих упряжках сотни километров, ночуя в избах земляков-родственников, охотничьих зимовьях, а то и в «куропаточьем чуме» — снежной пещере. Не гнушались ижемцы и промышленного шпионажа.
...Когда именитый предприниматель из-за Урала Сибиряков попытался наладить сбор оленьих шкур и производство замши в Печорском крае, ижемские кланы внедрили в его фактории своих приказчиков, а затем, минуя именитого партнера, освоили оптовые рынки сбыта замши не только в Москве и Санкт-Петербурге. Внедренные приказчики в это время были двойными агентами: высший сорт брали для своих кланов, второй и третий — для Сибирякова.
http://izvatas.ru/history/izhol/
«...Несколько лет тому назад в Кольский полуостров переселились несколько зырян из Печорского уезда со своими стадами в количестве около 5000 голов. Лопари их приняли в свое общество, и считают их чуть ли не своими благодетелями, так как зыряне - народ предприимчивый и расторопный, доставляют все необходимое в их домашнем быту, приобретая все эти предметы, в свою очередь, выгоднее, чем это удавалось раньше самим лопарям, и скупают у них за хорошую цену шкуры оленей, убитых зверей и предметы промыслов. Недостатка в пастбищных местах для оленей пока не ощущается; в настоящее время у зырян уже более 10000 оленей, и они получают от них сравнительно большие барыши. Но зыряне ведут олений промысел правильно и толково, оберегают оленей от нападения хищных зверей, за оленями у них летом и зимой имеется постоянный присмотр и уход. Смотря по времени года, они перегоняются на соответствующие пастбища и т.д.
К 1 января 1895 года в Кольском уезде насчитывалось всего около 40000 оленей, из них, как упомянуто выше, принадлежат четырем семействам зырян более 10000 штук, тысяч пять оленей наберется у русских, и у колонистов финляндцев тоже 5000, а всем лопарям принадлежат 25000 оленей...»
http://izvatas.ru/pub/pub.php?id_news=3
Весной 1884 года оленеводы достигли Кандалакшского залива и уже по ненадежному льду переправились на Кольский полуостров. Зимой 1886-1887 г. они были в его центре, в древнем саамском погосте Ловозеро. Ижемцы не имели юридических оснований для поселения в пределах Кольского уезда – ни разрешения властей на переселение, ни увольнения из своего общества, ни согласия саамов на прием в их погосты.
Владельцы огромных стад не жалели денег на подкуп должностных лиц и спаивание саамов, чтобы добиться приговора сельских сходов на прием в члены их общества. К концу 1888 г. у чиновника по крестьянским делам Н.Макшеева скопилось несколько жалоб на то, что "стада ижемцев выбивают ягель и что ижемцы убивают лопарских оленей или уводят их в свои стада". Пока длилась бумажная волокита, коми строили себе просторные дома с надворными постройками: амбарами, сараями, банями...
В ноябре 1895 года за принятие ижемцев выступил кольский лесничий И.Аувикайн, который обоснованно доказывал губернскому начальству, что в Лапландии "тундры обширны для пастьбы оленей", заселение Кольского полуострова культурными оленеводами выгодно государству и потому нет смысла изгонять их из Лапландии. Противоположное мнение высказывала "мать лопарей" – Т.И.Куковерова. Она требовала оградить "интересы лопарей – этих мирных оленеводов, коренных жителей Кольского полуострова – от хищничества ижемцев". Недоразумения и столкновения происходили не столько "от хищничества ижемцев", сколько на почве разного ведения хозяйства и несходства обычаев.
http://www.arctic.org.ru/1999_2/2_4_99.htm